Шестнадцатый выпуск Библиообзора посвящен новым книгам по эмпирической и теоретической социологии.

В выпуске:

Бауман З. Индивидуализированное общество. / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. - М., Изд-во "Логос", 2002. - 390 с.

Перевод и издание книги Зигмунта Баумана безусловно явилось незаурядным событием в научной и интеллектуальной жизни России. Работа видного британского социолога не могла не вызвать резонанс в широких кругах российской научной элиты, поскольку в ней нашли свое отражение процессы, которые происходят в современном западном обществе и которые уже отчетливо начинают проявляться в условиях постсоветского социума. Необходимо сразу же подчеркнуть, что суть процессов, о которых идет речь у Баумана, — это не просто индивидуализация, но и тесно связанная с ней фрагментация социальной и политической действительности, включающая и фрагментацию социально-политического поведения каждого отдельного человека.

Сама фрагментация, как и индивидуализация, обусловлена прежде всего усложнением современного общества, резко возросшей трудностью адаптации индивидов, социальных групп, институтов к быстро меняющейся реальности, которая “рассыпается” на множество реальностей, адаптации к переменам, порождаемым бурным технологическим развитием, непосредственно вторгающимся во внутренний мир человека, воздействующим на его ценности, этику, отношение к политике, само восприятие мира. Оборотная сторона этих процессов фрагментации, состоит, по Бауману, в глубокой эрозии системы институтов, связанных с коллективным социальным и политическим действием, в кризисе гражданственности, в опустении агоры — места, где граждане обсуждали бы общественные вопросы, “места встреч, споров и диалога между индивидуальным и общим, частным и общественным” (с.137).

Предисловие к русскому изданию, написанное Бауманом в 2001 г., завершается следующими словами: “В любом случае ключ к решению проблем, поразивших современную политическую жизнь и беспокоящих ее исследователей, нужно искать (и находить) в устранении причин, обусловливающих беспомощность существующих институтов коллективных политических действий” (с. LXIV). В то же время из книги Баумана вряд ли можно почерпнуть рецепты преодоления беспомощности существующих социальных и политических институтов; в ней подробно и убедительно описано явление, обрисована ситуация и поставлен диагноз. Все остальное, в том числе и средства обновления политических институтов, не является предметом рассмотрения Баумана. И это, как представляется, далеко не случайно. Дело в том, что из анализа Баумана (возможно, вопреки желанию самого автора) вытекает факт принципиального отсутствия таких средств в современном “индивидуализированном” обществе. Современное западное общество, доказывает Бауман, настолько индивидуализировано, что коллективные политические действия в нем практически невозможны. Однако, вполне вероятно, что процессы в западном и других обществах не сводятся только к одной индивидуализации, о чем свидетельствуют, например, некоторые тенденции социально-политического развития США и ряда других стран после 11 сентября 2001 г.

Книга Баумана состоит из трех разделов, озаглавленных “Как мы живем”, “Как мы думаем” и “Как мы действуем”. Каждый раздел состоит из ряда глав, посвященных различным аспектам социального и политического поведения индивидов и социальных групп современного западного общества. При этом, несмотря на широту тематики и разнообразие проблем, обсуждаемых в книге, материалы большинства из перечисленных глав имеют прямое отношение к политической социологии или социологии политики, поскольку касаются влияния общества на государство, формальные политические институты, распределение и осуществление власти. Особенно это относится к главам “Локальный порядок на фоне глобального хаоса”, “Свобода и безопасность: неоконченная история непримиримого союза”, “Модернити и ясность: история неудачного романа”, “Единство и разнообразие”, “Критика — приватизированная и обезоруженная”, “Прогресс — тот же самый и иной”, “Идентичность в глобализирующемся мире”, “Демократия на двух фронтах”, “Насилие — старое и новое”, в которых исследуются важные вопросы, связанные с политическими ориентациями, ценностями и отношением граждан к государству и другим политическим институтам.

Рамки короткой рецензии не позволяют остановиться на всех важных идеях и моментах, содержащихся в книге Баумана. Остановлюсь на наиболее важных и дискуссионных проблемах. Одна из таких проблем касается глобализации и локализации. Соответствующая глава в работе Баумана называется “Локальный порядок на фоне глобального хаоса”. Само название этой главки во многом отражает наблюдаемую противоречивость и неоднозначность процессов глобализации, в том числе их дестабилизирующее воздействие на мировой порядок. Бауман аргументированно показывает пропасть, возникающую между “глобальной элитой” и “локализованными массами”: “Ненадежность, будучи отчасти результатом осознанной политики, разрабатываемой наднациональным и все более экстерриториальным капиталом и с кривой ухмылкой претворяемой в жизнь правителями территориально ограниченных государств, которым не оставлено иного выбора, ненадежность, будучи отчасти следствием новой логики претензий на власть и [новых методов] самозащиты, — такая ненадежность является сегодня основным материалом для строительства глобальной властной иерархии и основным инструментом социального контроля. Как отмечает Бурдье, претензии в отношении будущего едва ли могут предъявляться теми, кто не контролирует своего настоящего, а именно такого контроля безнадежно лишено большинство обитателей глобализирующегося мира” (с. 46). К этому остается добавить, что ненадежность, используемая в качестве основного инструмента социального контроля над большинством населения планеты, рано или поздно может обернуться (и похоже уже начинает оборачиваться) ненадежностью положения всего человечества, включая и элиту глобализирующегося мира.

В то же время, далеко не все утверждения Баумана, связанные с анализом процессов глобализации, выглядят убедительными и неоспоримыми. Бауман, в частности, пишет: “Понятие глобализации описывает процессы, представляющиеся самопроизвольными, стихийными и беспорядочными, процессы, происходящие помимо людей, сидящих за пультами управления, занимающихся планированием и тем более принимающих на себя ответственность за конечные результаты” (с. 43). Далее следует еще более эффектная фраза: “”Новый мировой беспорядок”, прозванный глобализацией, имеет, однако, один подлинно революционный эффект: обесценение порядка как такового” (с. 44). Но процессы глобализации вряд ли обесценивают порядок как таковой; скорее они обесценивают прежний порядок, возникший в недрах индустриального общества. Представления о полной стихийности и беспорядочности процессов глобализации, как и слухи о “конце истории”, также несколько преувеличены. В итоге, картина процессов глобализации, рисуемая Бауманом, выглядит яркой и броской, но не структурированной и эклектичной — как творение постмодерниста.

“Входным билетом в новую глобальную элиту является “готовность к жизни среди хаоса” и способность “процветать в условиях неустроенности”; клубной картой становится умение “позиционировать себя в переплетении возможностей, а не оставаться парализованным одной пожизненной специальностью”; а визитной карточкой оказывается “согласие разрушить созданное собственными руками”, “отпустить, если не отдать”, то есть все черты, отмеченные в уже упоминавшейся книге Ричарда Сеннетта, где исследован характер Билли Гейтса, эмблемы и знаковой фигуры новой элиты кибернетического века” (с. 49-50).

В своей книге Бауман последовательно рассматривает различные стороны жизни современного человека и повсюду обнаруживает торжество безбрежной индивидуализации, кризис или распад общественных связей, бессилие институтов коллективных политических действий. Не забудем, правда, что речь в книге идет почти исключительно о жизни западного, а не всякого общества и что автор исходит из неявной, глубоко спрятанной, но подразумеваемой посылки, согласно которой все общества следуют за западным, а потому то, что происходит в нем, значимо и для других.

Еще одна важная проблема, затронутая в книге Баумана, — судьбы и перспективы демократии в контексте фрагментации общества, эрозии публичной сферы и оскудения рядов “заинтересованных граждан”. Согласно Бауману, демократия в современном индивидуализированном обществе подвергается угрозе с двух сторон. Одна опасность проявляется в нарастающем бессилии общественных структур и институтов, утрачивающих способность узаконить то, что служит потребностям и интересам большинства населения, а также выполнять узаконенное. Замечу мимоходом, что эта первая опасность особенно очевидна в современной постсоветской России, где политические и экономические институты явно функционируют в интересах небольшого меньшинства. Однако, несмотря на гораздо лучшее положение с демократией и обеспечением интересов большинства в западных обществах, там эта проблема также присутствует.

Вторая опасность, по Бауману, состоит в деградации искусства и способности граждан соотносить общественные вопросы и личные проблемы, видеть связь между ними. Эта опасность, на которую часто не обращают внимания, ведет к аполитичности, равнодушию ко всем общественным вопросам, которая характерна не только для западного общества, но и для значительной части российского населения, особенно молодежи. Поэтому тревога Баумана относительно перспектив демократии, на мой взгляд, вполне оправдана: демократия в современном обществе (и западном и незападном) может быть выхолощена, ей грозит превращение в “демократию без народа и без граждан”, вырождение либо в олигархию, либо в охлократию.

Пессимизм Баумана в отношении современного состояния и перспектив демократии наиболее ярко выражен в следующем пассаже: “Сегодня одинокие граждане приходят на  agora только для того, чтобы побыть в кампании таких же одиночек, как они сами, и возвращаются домой, еще более утвердившись в своем одиночестве. Таким оказывается “гордиев узел”, по рукам и ногам связывающий будущее демократии: возрастающее бессилие социальных институтов разрушает интерес к общественным проблемам и общим позициям, в то время как исчезающие способность и желание переводить частные страдания в плоскость общественных проблем облегчают работу тех глобальных сил, которые способствуют этому бессилию и кормится его результатами. Чтобы разрубить этот узел, необходимы проницательность и храбрость Александра Македонского” (с. 257–258).

К сожалению, диагноз Баумана довольно точен, но способы лечения болезни опять-таки практически отсутствуют. Вряд ли можно всерьез рассчитывать на то, что “проницательность и храбрость” Александра Македонского будет воспринята гражданами “индивидуализированного общества”. Если полностью руководствоваться логикой Баумана, то перспектив для демократии, как и для общественных институтов, в обозримом будущем не предвидится. Вспомним, однако, что политика — это не роскошь и не развлечение для скучающих “индивидуализированных” граждан, а, прежде всего, жесточайшая необходимость отстаивать свои права, включая и основное право человека — право на жизнь. Современное высокоразвитое западное общество выработало систему общественных институтов, которые будто бы “автоматически” гарантируют гражданам экономические, политические, социальные и другие права. Оборотной стороной этого стало исключительное внимание большинства граждан к своей личной, индивидуальной жизни и резкое падение интереса к общественным делам, к политике. Но террористические акты 11 сентября 2001 г., а вслед за ними и другие трагические события, показали, что право на жизнь каждого отдельного человека в самых развитых и современных обществах не гарантировано, что политические институты не вполне совершенны и не всегда справляются со своими функциями, что мы живем в эпоху глобальной нестабильности и глобальных перемен.

Владимир ПАНТИН