КОНДРАТЬЕВСКИЕ ЦИКЛЫ И РОССИЯ: ПРОГНОЗ РЕФОРМ

В. И. Умов, В. В. Лапкин

УМОВ Владимир Игоревич, ведущий научный сотрудник Центра социоестественных исследований Российского открытого университета; ЛАПКИН Владимир Валентинович, старший научный сотрудник Института общей и неорганической химии РАН.

Kondratieff Cycles and Russia: Prognosis of Reforms

The issue taken up in the article is that of relation between reforms in Russia's history and long waves of the world economy.

The widely spread view is that the world economy is now still in the falling phase of the current Kondratieff cycle, and hence stagnation in the West observed since 1991 is yet to last long, so the current reforms process is Russia is bound to crash. The authors, however, put forward an alternative concept of long cycles based of the observation that Kondratieff cycles shorten as the world economy advances and technological and world market revolutions alternate. This concept forecasts the end of stagnation of economy in the West in 1993 and the beginning of realization of the main reforms in Russia at the same period of time

РОССИЯ В МИРОВОМ КОНТЕКСТЕ

В начале 80-х годов наша страна вошла в критическую фазу своего развития, когда лавинообразно нарастают процессы, деформирующие ее экономическую систему. Распад хозяйственных структур тоталитарного* свойства приобрел характер самоподдерживающейся - цепной - реакции. В таких обстоятельствах свою относительную устойчивость окончательно утратили и социальная, и политическая сферы. С тем, что выход из подобного кризиса обязательно предполагает глубокие и всеобъемлющие структурные преобразования, согласны все, кто более-менее реалистично оценивает нынешнее состояние и перспективы России. Но лишь немногие в связи с российским кризисом вспоминают, что в 70-е - начале 80-х годов страны-лидеры мировой экономики тоже пережили серьезный структурный кризис. Для его разрешения понадобилось вызвать к жизни и использовать разнообразные неоконсервативные идеи в экономике и политике. Умеренный экономический подъем с середины 80-х годов сохранялся до недавнего времени, но с 1991 г. ведущие западные государства (США, Великобритания, Франция, позднее - Япония) опять вступили в полосу спада.

Случайно ли временное совмещение и переплетение двух кризисов - в бывшем Советском Союзе и на Западе? Думается, нет. Россию нельзя "исключить" из мирового развития, как нельзя "стереть" с географической карты, и вряд ли это требует дополнительных пояснений. Тезис о совершенной ее обособленности от всеобщих экономических процессов способны защищать разве что единичные сторонники "ксенофобного" (не подвергающегося внешним "чуждым" влияниям) существования страны в прошлом и будущем. Последнее предположение, естественно, не заслуживает дальнейшего обсуждения. Согласимся же в том, что, несмотря на принципиальные различия в природе экономических систем и в характере кризисных потрясений в бывшем Союзе и на Западе, эти явления все-таки взаимосвязаны и оказывают неизбежное воздействие друг на друга.

* "Тоталитарный" - в классическом понимании тоталитаризма как закрытой и нединамичной экономической, социокультурной и политической структуры, где всякое действие, включая производство и распределение, направляется и контролируется из единого центра - в противоположность системам с децентрализованным типом принятия решений, называемым рыночными.

Структурный кризис всегда ставит проблему коренного реформирования именно структур - политических, экономических, социальных. Однако осуществление современных реформ такого рода в России наталкивается на ряд препятствий, многие из которых кажутся обществу непреодолимыми. В связи с этим обсуждения перспектив процесса преобразований в нашей стране, а также прогнозы развития политической и экономической ситуации приобретают особую актуальность и общественное звучание. В прессе, выступлениях по радио и телевидению предлагаются самые разные мнения. Одни считают, что выход из кризиса начнется через полгода, другие -через год, третьи — через десять лет. Такие предсказания, как правило, мало обоснованы даже в тех случаях, когда, исходят от весьма авторитетных экспертов, хотя известно, что корректность прогноза часто (может быть, и впрямую) зависит от точки его отсчета, т. е. положенной в основу теории. Ценность любой концепции, используемой для описания политических и тем более экономических процессов, состоит в ее прогностическом потенциале: ведь справедливость прогноза (значит - и истинность концепции) всегда может быть проверена реальным ходом развития. Однако в политико-экономических выступлениях нынешних аналитиков как раз и ощущается дефицит базовых концепций, способных не только объяснить былое и происходящее, но и позволить разработку прогноза на ближайшие годы.

Современная ситуация в мире и в России дает редкую возможность посмотреть на будущее российских реформ "сквозь" теорию циклов мировой конъюнктуры Н. Д. Кондратьева, благо и повод для этого есть отличный - в 1992 г. мировая наука отмечает 100-летний юбилей нашего выдающегося соотечественника.

В данной статье предложены две версии развития современных структурных реформ в России, каждая из которых опирается на одну из альтернативных интерпретаций (концепций) кондратьевских циклов, по-разному оценивающих развитие мировой политико-экономической конъюнктуры. Суть дела в следующем. Согласно прогнозу, вытекающему из первой концепции, важнейшие для России реформы в ближайшие годы реально неосуществимы - в силу неблагоприятных условий внутри страны и в мире, связанных с кризисными явлениями в экономике и политике ведущих стран Запада. Второй прогноз исходит из концепции, разрабатываемой авторами статьи, и состоит в том, что внутренние и внешние условия для реализации российских реформ созреют примерно к середине следующего -1993 - началу 1994 г., когда государства-лидеры мирового рынка выйдут из временного спада 1991-92 гг. и смогут помочь (или хотя бы не мешать) России в проведении ее экономической политики. Этот прогноз опирается на иное, нежели в первом случае, понимание кондратьевских циклов и их взаимосвязи с политическими процессами.

Вместе с тем авторы считают важным специально оговорить то обстоятельство, что, настаивая на общепринятом, как им представляется, тезисе о включенности России во всеобщую связь мировых процессов и явлений (именно она позволяет вписать страну в контекст истории цивилизации), они хорошо понимают и специфику национальной ситуации. Конечно же, успешность политических и экономических реформ в любой стране (и это особенно существенно для сегодняшней России) определяется прежде всего внутренними условиями, среди которых принципиальное значение имеют уровень жизни населения, идеологическое и правовое обеспечение реформ, национальные отношения, степени осознания обществом стоящих перед ним задач и развития социального индивида, другие подобные факторы. Анализ таких внутренних условий современного процесса изменений в стране - предмет особого исследования. В данной статье основное внимание сконцентрировано на внешних факторах осуществления реформ и контрреформ в России. Не в последнюю очередь потому, что в России с ее традиционно малосущественной социально-политической дифференциацией, слабостью гражданского общества и политических партий, правовым вакуумом и т. д. ведущая роль в проведении преобразований всякий раз принадлежит государству, частично обновляющемуся государственному аппарату, чья политика всегда страдает особой чувствительностью к мировой политической, военной и экономической ситуации, к нашему постоянному отставанию от уровня технологического развития передовых стран Европы и Америки. Потому процесс любых преобразований в России или косвенно, или даже прямо (в зависимости от исторического периода) испытывает ощутимое влияние мировой политической и экономической конъюнктуры*, развитие которой как раз и описывается знаменитыми кондратьевскими циклами.

ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ РЕФОРМ ПО ЦИКЛАМ КОНДРАТЬЕВА

Заслуга выдающегося русского ученого Николая Дмитриевича Кондратьева перед человечеством состоит даже не в том, что он в 1920-х годах впервые обосновал существование больших циклов мировой конъюнктуры**. Его теория подтвердила нечто большее, если здесь допустимо умозрительное соизмерение: поведение таких открытых сложных систем как экономика и политика адекватно идеям и принципам, заложенным в основу современной физики. Именно поэтому оно поддается предвидению и исчислению. Мир действительно един в своих проявлениях. У людей появилась удивительная возможность с достаточно высокой вероятностью прогнозировать развитие экономических процессов и обусловленных им социальных и политических изменений (1, 2). С тех пор наука разработала целый ряд циклических и волнообразных (спиралевидных) закономерностей, описывающих различные стороны эволюции общества и применимых, нередко в математизированной обработке, для всевозможных исследовательских задач. Известны циклы политической истории США (3), социально-политического развития России (4), "волны" эволюции политических движений, идеологий и т. п. Интерес экономистов, политологов, социологов и историков к "длинным волнам" не иссякает. Прошедшее после их открытия время доказало важность теории Кондратьева для анализа не только динамики мирового рыночного хозяйства, но и международной политики, изучения социальных конфликтов, политических течений, короче - почти всех аспектов существования современного общества (5-8). Модели, разработанные с использованием "технологии" Кондратьева, поставили на добротную концептуальную основу прогнозирование эффектов, вытекающих из взаимосвязи экономических и политических трансформаций.

Для кондратьевских циклов характерно чередование повышательных и понижательных волн мировой конъюнктуры. В фазе повышательных волн рыночное хозяйство развивается в темпе, сравнительно легко и без длительных депрессий преодолевая кратковременные кризисы. В следующей фазе понижательной волны преобладают депрессия и низкая деловая активность на фоне общей низкой конъюнктуры, устойчивость которой не способны поколебать кратковременные подъемы. Все это, в свою очередь, не может не оказывать влияния на социально-политические процессы. Сам Кондратьев так описывал связь общественных конфликтов с экономическим развитием в период повышательных волн: "Бурный рост новых производительных сил, повышая активность заинтересованных в нем классов и групп внутри, создает предпосылки для обострения борьбы против устарелых и тормозящих развитие социально-экономических отношений, создает предпосылки для внутренних крупных переворотов. Вот почему, как мы видели, в действительности, период длительного повышения конъюнктуры связан с радикальными изменениями в области производства, с полосой частых войн и революционных потрясений" (9). Вместе с тем и в фазе понижательных волн острые социальные и политические конфликты, которые обусловлены изменениями, по-разному затрагивающими интересы общественных групп, отнюдь не исчезают; меняются лишь формы их проявления. Одной из них является смена политического и экономического курса в развитых государствах: "новый курс" Ф. Рузвельта в разгар "великой депрессии" начала 1930-х годов, "рейганомика" в США, "тэтчеризм" в Великобритании и приход к власти ХДС/ХСС в ФРГ в период кризиса 1980-1982 гг. Перечень можно было бы и продолжить, хотя уже достаточно очевидна важность учета кондратьевских циклов для анализа подлинно реформаторских действий. Разумеется, при этом нужно принимать во внимание новые факторы, вносимые современной НТР в протекание "длинных волн" мировой конъюнктуры***, в их взаимодействие с современными политическими изменениями.

* Кстати говоря, существует и обратная, хотя более слабая, по понятным причинам, зависимость - мировой конъюнктуры от состояния российской экономики.

** Их называют также "длинными волнами" Кондратьева.

*** Различные этапы НТР могут не совпадать с фазами кондратьевских циклов или своеобразно переплетаться с ними.

Особое значение кондратьевские циклы имеют для понимания крупнейших реформ и контрреформ в России. Несмотря на уникальность исторических условий, присущую каждой из российских реформ и контрреформ, прослеживается общая тенденция осуществления либерально-рыночных (или квазирыночных) реформ именно в фазах повышательных волн кондратьевских циклов, а усиливающих государственное закрепощение контрреформ - в фазах понижательных волн (10). Так, первый отчетливо проявившийся большой цикл, выделенный Кондратьевым, состоит из повышательной волны, длившейся с конца 1780-х до 1810-17 гг. (она приходится на период промышленной революции в Англии) и волны понижательной - 1810-17 гг. до конца 1840-х - начала 50-х годов (9) (на этот период падает первый мировой промышленный кризис перепроизводства 1825 г. ). Реформы начала царствования Александра I попадают именно на повышательную волну (примерно на ее середину, 1801-02 гг. ), на нее же приходятся и проекты реформ М. Сперанского (1808-11 гг. ), а контрреформы Николая I - на понижательную волну (после 1825 г. и вплоть до 1850-х годов - начала нового взлета конъюнктуры). Повышательной волне второго кондратьевского цикла (с конца 1840-х - начала 50-х годов до начала 1870-х годов) соответствуют "великие реформы" Александра II, попадающие снова на ее "гребень" (1860-е годы), а контрреформы Александра III вновь приходятся на понижательную волну (1880-е - начало 90-х годов). В третьем кондратьевском цикле реформы Витте - Столыпина (1905-10 гг. ) совпадают с серединой повышательной волны, длившейся со второй половины 1890-х годов до 1914-20 гг.; понижательной волне, тянувшейся с 1920-х до середины 40-х годов и включившей весь период "великой депрессии", соответствовали "великий перелом" и утверждение сталинской командно-административной системы*. В четвертом цикле на повышательную волну (с середины 1940-х до конца 60-х - начала 70-х годов) попадают "оттепель" и реформы Хрущева -Косыгина, а на понижательную (с конца 1960-х - начала 70-х до начала 80-х годов) -"застой" и расцвет ведомственной экономики. Наконец, со второй половины 1980-х годов начался период перестройки и попыток проведения новых радикальных реформ. Для большей наглядности - таблица на с. 55.

Причины, которые объясняют существование этой тенденции, наблюдаемой для основных реформ и контрреформ в России по крайней мере с начала XIX в., достаточно сложны; по-видимому, здесь проявляется своеобразное взаимодействие двух различных хозяйственных и социокультурных систем - России и Запада (определяемое в физике, кстати, как "возмущающий внешний фактор"). В то же время одним из обстоятельств, связывающих российские преобразования с фазами кондратьевских циклов, является резко усиливающееся в периоды повышательных волн экономическое, психологическое (образ жизни и новые потребительские стандарты), политическое и военное давление на Российское государство со стороны ведущих держав мирового рыночного сообщества, которые переживают в настоящее время ускоренное технологическое и социально-политическое, идейное обновление. Взаимообусловленно нарастает дисфункция (кризис) российской государственной машины, ослабляется прежний жесткий контроль со стороны центральной власти, которая вынуждена идти на уступки либерализму и допускать пробуждение общественной инициативы. В эпохи низкой конъюнктуры мирового рынка, характерной для понижательных волн, в западных промышленноразвитых странах обостряются внутренние социальные противоречия, они начинают конфликтовать между собой и давление с их стороны на Россию уменьшается. Наше государство как бы "берет реванш", наспех осуществляя очередную военно-промышленную модернизацию вопреки рынку и либерализму, обязательно с применением авторитарных или тоталитарных методов для подавления оппозиции и инакомыслия.

* Особое место в истории российских реформ и контрреформ занимает НЭП, введенный в начале 1920-х годов - на переходе от повышательной к понижательной волне цикла. Можно полагать, что это в определенной степени предопределило как двойственный характер НЭПа (некоторая либерализация в экономике при жесткой политике в отношении всех инакомыслящих), так и его непродолжительность с последующим резким переходом к командным методам управления и государственному террору.

Большие циклы реформ - контрреформ в России (1780-е - начало 1980-х годов)

ВАРИАНТЫ ОСМЫСЛЕНИЯ КОНДРАТЬЕВСКИХ ЦИКЛОВ

В чем заключается суть двух альтернативных концепций, по-разному трактующих характер современной фазы цикла, которую мир переживает в начале 1990-х годов?

Согласно первой из них, широко распространенной в научной литературе, в настоящее время мировое хозяйство переживает понижательную волну цикла, обозначившуюся с 1970-х годов (И). Эта концепция исходит из приблизительно одинаковой, на протяжении нескольких столетий неизменной величины кондратьевских циклов -примерно в 50-60 лет (12). На схеме на с. 56 линия А изображает циклы мировой конъюнктуры в предположении их одинаковой продолжительности. Отсюда вытекает, что четвертый кондратьевский цикл (он начался после второй мировой войны) продолжится вплоть до конца XX в. При этом понижательная волна цикла (ее называют также фазой "В"), сменившая повышательную волну (фазу "А") с начала 1970-х годов, будет определять низкую конъюнктуру мирового рынка до самого XXI в., после чего должна, наконец, возникнуть повышательная волна нового - пятого - цикла. Таким образом предполагается, что мир продолжает жить в эпоху вялого хозяйственного развития. Экономический спад, который ощутили США и Западная Европа в конце 1991 г., - по аналогии с развитием событий в предыдущем третьем цикле, - будет тяжелым, продолжительным и с последующей длительной депрессией, сравнимой с "великой депрессией" 1930-х годов. А это, в свою очередь, не может не привести к политической неустойчивости и социальному кризису во многих странах мира, к обострению международных отношений и, возможно, к новой гонке вооружений, вплоть до угрозы мировых конфликтов. Таков, в сжатом виде, прогноз, основанный на оценке неизменной продолжительности кондратьевских циклов в 50-60 лет.

Согласиться с такой гипотезой - значит неизбежно настаивать на мрачных перспективах современных политических и экономических реформ в России, а также в государствах СНГ - бывших союзных республиках. Если справедлива для сегодняшнего дня упомянутая выше общая (200-летняя!) тенденция осуществления либерально-рыночных реформ в России именно во время повышательных волн, а контрреформ с новым государственным закрепощением - в периоды понижательных волн, то судьба инициированных перестройкой преобразований незавидна. Из исторического опыта России следует, что все попытки реформ в периоды понижательных волн и низкой мировой конъюнктуры неизменно терпели крах: они вырождались в чисто бюрократические мероприятия, не затрагивающие основы политического и хозяйственного устройства (вроде "реформы Кисилева" в царствование Николая I), либо оставались проектами без особых шансов на реальное осуществление (подобно мечтаниям русского общества о конституции в 1880-е годы или слабосильным экономическим экспериментам в эпоху "застоя").

Предположим, однако, что двухсотлетняя корреляция между российскими реформами и повышательными волнами кондратьевских циклов во времени перестройки и далее почему-то нарушена. В этом случае было бы интересно выяснить причины столь резкого изменения и хода исторического развития России, и ее взаимоотношений с мировым рыночным сообществом. При таком допущении, впрочем, возникает один трудно разрешимый вопрос: каким образом Запад, якобы страдающий с 1970-х годов от постоянно низкой конъюнктуры, экономических кризисов и социальных потрясений, характерных для понижательной волны, сумел столь далеко обогнать бывший Советский Союз, инициировав тем самым начало перестройки, крах империи и саму попытку радикального реформирования?

Вторая - альтернативная - концепция исходит из того, что кондратьевские циклы представляют собой не просто длительные колебания конъюнктуры, а являются циклами эволюции и обновления экономической, политической и социальной организации мирового рыночного сообщества. При этом продолжительность самих циклов может сокращаться по мере развития и усложнения мировой рыночной системы, скажем, за счет ускорения оборота капитала и многих других факторов (13). На схеме линия В изображает циклы мировой конъюнктуры в предположении их сокращающейся продолжительности.

А - модель кондратьевских циклов мировой конъюнктуры (К) согласно первой концепции (одинаковая продолжительность циклов);

В - модель кондратьевских циклов мировой конъюнктуры (К) согласно второй концепции(сокращающаяся продолжительность циклов).

При такой логике эволюционный процесс, проявляющийся в форме кондратьевских циклов, затрагивает в той или иной мере все стороны жизни рыночного общества: модифицируются не только техника и технология, формы управления производством, экономические институты, изменяются также потребности и жизненные стандарты, квалификационная, прочие подобные структуры общества, отношения между наемным трудом и капиталом, политическими партиями и движениями, функции государства, а также его взаимоотношения с гражданским обществом. Устанавливается иной баланс сил между различными центрами мирового рыночного хозяйства, поскольку меняется их "вес" в международной политике и экономике: на роли прежних лидеров приходят другие, на бывшей "периферии" мирового рынка возникают новые средоточия экономического роста и политического влияния.

Этот подход позволяет также заметить, что в процессе эволюции мирового рыночного сообщества происходит чередование кондратьевских циклов двух типов, которые, несмотря на множество общих черт, имеют важные отличия друг от друга. Циклы первого типа начинаются в конце века и открываются очередной промыш-ленно-технологической революцией, создающей принципиально новые технологии и отрасли массового производства. Они завершаются понижательной волной, включающей тяжелый период "великой депрессии". Циклы второго типа начинаются в середине века после преодоления "великой депрессии", причем с повышательной волны, несущей с собой своеобразную "революцию мирового рынка", т. е. радикальное изменение всей структуры международных хозяйственных и политических связей, а заканчиваются в фазе понижательной волны глубоким структурным кризисом, инициирующим новую промышленно-технологическую революцию. Таким образом с нашей точки зрения именно промышленно-технологические революции являются своеобразными "генераторами" кондратьевских циклов с их различными фазами, и это проливает дополнительный свет на их (циклов) происхождение.

Первый цикл (конец 1780-х - начало 1850-х годов) начался с промышленной революции в Англии на рубеже XVIII-XIX вв. на основе использования паровой машины и парового двигателя; завершился он продолжительной депрессией 1830 - 40-х годов, сопровождавшейся резким обострением политической борьбы и усилением социальной напряженности в Англии, Франции, Германии, Австрии*. За циклом первого типа последовал цикл второго типа, начавшийся с середины XIX в. глубокими сдвигами в структуре мирового хозяйства, его расширением за счет подключения новых, прежде периферийных областей (массовая эмиграция из Европы в Соединенные Штаты и Австралию после открытия там месторождений золота, насильственное, под дулами пушек, нарушение изоляции Японии и Китая, поражение России в Крымской войне, приведшее к отмене крепостного права и т. п. ). Закончился же этот цикл структурным кризисом 1870-80-х годов, связанным с резким сокращением ведущих прежде отраслей - железнодорожного строительства, исчерпанием применения паровых машин и др.

* Английский историк Н. Гэш, анализируя развитие Англии между окончанием наполеоновских войн и серединой XIX в., писал, что это "был период страданий, беспорядков, агитации и перемен" (14). Это было время наивысшего развития чартизма в Англии, распространения социалистических и коммунистических учений во Франции и Германии. "Великая депрессия" 1830-40-х годов завершилась революциями 1848-49 гг. в Европе.

Следующий, третий цикл начался с новой промышленно-технологической революции рубежа XIX-XX столетий на основе применения в промышленности электричества и машин с электродвигателем, бурного развития автомобилестроения и соответствующих форм организации труда (систем Тейлора и Форда). Период высокой конъюнктуры и интенсивного роста конца XIX - начала XX вв. сменился после первой мировой войны понижательной волной с очередной "великой депрессией" 1930-х годов, вызвавшей новое резкое усиление социальной и политической напряженности в Европе, США, Японии и Китае. В Италии, Германии и ряде других стран, где демократические институты были слабы, это привело к установлению фашистских режимов; в Соединенных Штатах был разработан и осуществлен "новый курс" Ф. Рузвельта, включавший усиление государственного регулирования в экономике, политике и социальной сфере.

Вслед за этим циклом промышленно-технологической революции и "великой депрессии" начался четвертый, ознаменовавшийся, подобно второму циклу, крупными сдвигами в мировой политике и международных отношениях: был разгромлен нацистский "третий рейх", осуществлены радикальные преобразования в послевоенной Западной Германии и Японии, распались огромные колониальные империи Великобритании и Франции, развитые государства приступили к формированию Европейского экономического сообщества и "тихоокеанской экономики" с участием США, Японии и стран Юго-Восточной Азии. Все это означало новую "революцию мирового рынка", его расширение и усложнение структуры.

С конца 1960-х - начала 70-х годов повышательная волна сменилась понижательной, опять обозначился структурный кризис, связанный с необходимостью обновления ведущих отраслей промышленности, с введением более прогрессивных энергосберегающих технологий и более эффективных форм организации труда.

Согласно рассматриваемой здесь второй точке зрения на кондратьевские циклы -и это важный, принципиальный момент - структурный кризис 1970-х - начала 80-х годов подготовил новейшую промышленно-технологическую революцию, открывшую очередной, пятый по счету, кондратьевский цикл развития мирового рынка. Информационная, или "компьютерная", промышленно-технологическая революция основана на удешевлении и повсеместном использовании компьютерной техники, проникновении микропроцессоров почти во все сферы массового производства, а также на широком распространении энергосберегающих технологий. Она началась в Японии и Соединенных Штатах с середины 1980-х годов, а затем охватила и другие интегрированные в мировое рыночное пространство государства (Западную Европу, "новые индустриальные страны" Юго-Восточной Азии и др. ).

Экономический подъем (после кризиса 1980-82 гг. ) характеризовался не слишком высокими, но стабильными вплоть до 1991 г. темпами роста (годовой прирост ВНП в ведущих индустриальных странах составлял в 1980-х годах около 2-4% (15)*. Таким образом, согласно второй точке зрения, период после 1980-82 гг., когда в мире разворачивалась информационная промышленно-технологическая революция и Советский Союз резко отстал от развитых стран, можно рассматривать как повышательную волну пятого кондратьевского цикла в ее начальной фазе. Тогда ощущаемый нами кризис 1991-92 гг. протекает в рамках общей повышательной тенденции развития конъюнктуры. Такой вывод, однако, верен в предположении, что продолжительность кондратьевских циклов может сокращаться.

* Отметим, что для повышательной волны цикла характерны не столько высокие показатели роста в отдельные годы, сколько общая тенденция к длительному стабильному росту, пусть даже умеренному, но без резких колебаний. Кроме того, по данным, приводимым Э. Манделем (6, с. 142), темпы роста в период повышательной волны, соответствующей промышленно-технологической революции 1890-х - 1910-х годов, в целом также были ниже, чем в эпохи "революций мирового рынка" 1850-70-х и 1940-60-х годов.

ВЛИЯНИЕ РЕВОЛЮЦИЙ: ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ И "РЫНОЧНОЙ"

За счет чего способна уменьшаться продолжительность циклов, и действительно ли так происходит? Прежде чем ответить на вопрос, попытаемся понять, почему бурный период повышательной волны, включающей промышленно-технологическую революцию, сменяется понижательной волной с периодом "великой депрессии", а повышательная волна следующего за этим кондратьевского цикла сопровождается крупными сдвигами в международной экономике, изменяющими структуру всего мирового хозяйства.

Дело, по-видимому, в том, что промышленно-технологическая революция, с которой приходит следующий после структурного кризиса кондратьевский цикл, первоначально распространяется лишь в самых развитых странах-лидерах мирового рынка; но и в них ее развитие имеет сперва устойчивые отраслевые и технологические границы. Новые отрасли и технологии в этот период еще соседствуют с внедренными ранее технологическими процессами и потребительскими стереотипами, вынуждены приспосабливаться к ним, придавая им новое содержание (вспомним только "самодвижущиеся экипажи" начала нашего века или более поздние неуклюжие антропоморфные роботы; аналогично и использование микропроцессоров в традиционно функционирующих изделиях и т. п. ). Идет формирование новых "ниш" на потребительском рынке за счет создания более высоких потребительских "стандартов", существующих пока наряду со старыми и в качестве их "замаскированной", умеренной модификации. Развитие новых отраслей, технологий и форм управления производством в эпоху промышленно-технологической революции еще локально и ограничено рамками прежнего мирового и внутристранового разделения труда, обычных межгосударственных связей, уже уходящих политических и экономических институтов, господствующих моделей организации производства и накопления. Итогом промышленно-технологической революции оказывается усиливающаяся неравномерность развития разных государств и регионов. Прогресс техники в ключевых (пионерных) отраслях ведущих государств - центров мирового рынка вызывает катастрофическое отставание остальных, слабо интегрированных в рыночное сообщество регионов планеты, провоцирует там рост многообразных автаркических, авторитарных либо откровенно тоталитарных политических тенденций. В свою очередь, это ударяет рикошетом по лидерам мировой экономики.

Следующий затем период "великой депрессии" собственно и выявляет то обстоятельство, что технологии и принципы организации производства, формирующиеся в экономически передовых странах, испытывают затруднения в своем глобальном распространении. Требуется уже радикальное изменение мирового и внутристранового разделения труда, для чего необходимы глубокие политические трансформации, открывающие дорогу расширению мирового рыночного хозяйства. Наступает понижательная волна, в ходе которой вызревают политические и хозяйственные предпосылки для ломки прежней системы мирового разделения труда, устоявшегося соотношения политических сил; начинают развиваться новые формы организации производства, государственного регулирования, финансовой системы. Ценой обострения внутренней ситуации в индустриальных странах, ужесточения блокового (как было раньше) противостояния в международных отношениях "великая депрессия" приводит к кризису прежнюю стратегию регионального и частичного промышленно-технологического прогресса. В итоге после ряда внутренних и международных потрясений происходит ломка устаревшей системы экономико-политических отношений, формируются предпосылки преодоления понижательной тенденции движения конъюнктуры и перехода к следующей фазе цикла - фазе "революции мирового рынка".

В ходе "революции мирового рынка" взламываются барьеры, препятствовавшие развитию мирового разделения труда, обновлению международных хозяйственных связей, типов концентрации организационных и инвестиционных ресурсов, форм организации труда и капитала, а также мешавшие распространению новых отраслей массового производства. Те отрасли, технологии и формы управления производством, которые впервые возникли в эпоху промышленно-технологической революции предшествующего кондратьевского цикла, но существовали еще локально, в виде динамично развивающихся, но второстепенных для хозяйства в целом отраслей, -теперь получают полный простор для своего развития, постепенно завоевывая и переделывая весь мир. Экономический рост в этот период происходит особо быстрыми темпами и кажется безграничным. Однако через определенный промежуток времени бурное и повсеместное развитие новых форм производства, охватив весь земной шар, приводит к относительному исчерпанию дешевых прежде ресурсов. Эпоха "революции мирового рынка" завершается, начинается структурный кризис целого ряда ведущих отраслей.

В период структурного кризиса резко ускоряется внедрение изобретений и открытий, сделанных раньше, на волне научно-технического прогресса во время предшествовавшего кризису экономического подъема. Дело в том, что всегда существует разрыв во времени между циклом стратегических НИОКР и циклом их внедрения в массовое производство. Например, ЭВМ, первоначально громоздкие, медленно действующие, требующие особого искусства программирования от пользователя, появились, как известно, еще в 1950-е годы, т. е. в начале прошедшего периода "революции мирового рынка"; они применялись лишь в "элитных", стратегических, защищенных от рынка областях, связанных с национальным престижем и государственной безопасностью. Лишь в конце 1970-х - начале 80-х годов с появлением микропроцессоров и началом серийного производства персональных компьютеров, сложных информационных систем возникла перспектива создания практически вездесущих и универсальных средств управления производством и общественными коммуникациями. Но, по-видимому, как и прежде, надеждам на компьютерный "блицкриг", разом покоряющий и преобразующий мир, вновь не суждено оправдаться. Потенциально "безграничный" информационно-компьютерный рынок оказывается весьма узким - абсолютному большинству населения мира компьютерная техника пока еще "не по карману"; большая часть людей все еще существует в прежней организационно-производственной и культурной сферах, где "ниши" для использования компьютерной техники слишком малы. Можно ожидать новую "революцию мирового рынка", которая изменит образ жизни населения планеты, чтобы компьютерные и информационные технологии реализовались как всеобщие.

Из этого краткого анализа видно, что с усложнением и совершенствованием мирового хозяйства, вовлечением в его оборот прежде не доступных ресурсов, большей гибкостью структуры мирохозяйственных связей, улучшением механизмов государственного регулирования "критические" периоды понижательных волн могут сокращаться за счет интенсивного и эффективного созревания условий для будущего экономического роста. Заметное влияние на продолжительность кондратьевских циклов должна оказывать и НТР, одновременное воздействие на национальные сообщества ее разных фаз. Это резко ускоряет процессы внедрения новых изобретений, пионерной техники и технологий, а также их распространение в мире.

Наш анализ основных фаз кондратьевских циклов показывает, что действительно прослеживается тенденция к сокращению именно понижательных волн, включающих, "великую депрессию" и структурный кризис. Если взять принятые большинством исследователей периоды понижательных волн кондратьевских циклов (6, 9, 13), то, повторим, получится следующая последовательность: I цикл - понижательная волна с 1810-17 гг. до конца 1840-х - начала 50-х годов, продолжительность около 35-40 лет; II цикл - понижательная волна с начала 1870-х до середины 90-х годов, продолжительность около 25 лет; III цикл - понижательная волна с начала 1920-х до середины 40-х годов, продолжительность около 25 лет; IV цикл - понижательная волна с конца 1960-х - начала 70-х до начала 80-х годов, продолжительность около 10-15 лет*.

Уменьшение длительности понижательных волн проявляется гораздо более отчетливо, нежели сокращение всего цикла, и носит не монотонно-непрерывный, а дискретный характер; тем самым подтверждается, что структурное и организационное усложнение мирового рынка происходит скачками, по мере созревания соответствующих социально-экономических предпосылок, увеличивая его (рынка) адаптивные и преобразовательные возможности. Значит, высока вероятность того, что тенденция к сокращению понижательных волн за счет ускоренного формирования предпосылок нового подъема конъюнктуры и, сообразно, уменьшения времени депрессии и структурного кризиса, действительно существует.

* Следует отметить, что для предполагаемых рядом исследователей более ранних (по сравнению с первой выделенной Кондратьевым фазы - с конца 1780-х годов) циклов в ХVII-ХVIII вв. продолжительность понижательных волн составляет 30-50 лет (13).

СУДЬБА РОССИЙСКИХ РЕФОРМ

В чем размышления над кондратьевскими циклами конъюнктуры могут помочь прогнозированию продолжительности современного реформаторского процесса в России (или: длительности переходного периода от экономических структур тоталитарного типа к рыночным) и даже предвидению его участи?

Если с начала - середины 1980-х годов в мире развернулась новая промышленно-технологическая революция, то становится понятным, почему предпринятые в середине 1980-х годов довольно умеренные изменения привели в итоге к коренным политическим и экономическим реформам (точнее - вынудили государство проводить их). Именно глубокие изменения в мировой экономике и политике вызвали кризис прежней государственно-политической системы СССР (России), сделали возможным уникальный эксперимент по перестройке тоталитарных структур. Необходимость радикального преобразования государственного устройства и сверхмонополизированного неэффективного хозяйства была прежде всего связана с резко возросшим в 1980-е годы отставанием от развитых стран, совершивших показательный рывок к постиндустриальному информационному обществу. "Возмущающий внешний фактор" (еще раз используем термин из области физики), т. е. прямое давление мировой рыночной системы, по сути дела инициировал реформацию наших неподвижных структур; он также во многом предопределил известный перевес сил, осознавших (или почувствовавших) потребность в обновлении, над наиболее косными группами в высшем эшелоне руководства страны. Однако тот же фактор обусловил и очевидную незрелость внутренних предпосылок для проведения радикальных рыночных преобразований, неготовность к ним самих реформаторов. Несмотря на многочисленные длительные разговоры о реформах и рынке до сих пор не сформированы социальные и политические механизмы для последовательного осуществления преобразований; реформы фактически снова отданы на откуп "слегка" перестроившему свои ряды госаппарату. А это, как показывает опыт прошлых российских реформ, при недоразвитой политической системе, отсутствии правового государства и демократических традиций чревато тем, что реформы будут реализованы в неполноценном, изуродованном виде. Значит, вновь возникнут излишне острые противоречия, способные при изменении мировой конъюнктуры обратить общество на печально известный уже нам путь государственного охранительства и самоизоляции. Он ведет Россию к полной катастрофе, потому разумные и деятельные силы общества должны сделать все возможное, чтобы избежать подобного варианта развития событий.

Тем не менее из рассматриваемой концепции следует, что осуществление основных экономических и политических реформ в России необходимо и неизбежно в ближайшие (1993-1994) годы при непосредственном содействии (подталкивании) со стороны мирового рыночного сообщества. Медленное "подползание" к реформам, их мучительное вынашивание, которые Россия всякий раз переживает в первой половине повышательной волны кондратьевского цикла, ведет к непрерывному углублению кризиса. Неужели только такое, почти безысходное, близкое к катастрофе положение способно побудить наконец реформаторское крыло российской бюрократии к рискованному делу реформ? Надо понимать, что ныне страна вплотную приблизилась к этому порогу, за которым - полная неизвестность, когда все расчеты и прогнозы становятся бессмысленными.

Выше мы изложили две альтернативные концепции, выражающие различные точки зрения на кондратьевские циклы, и связанные с ними перспективы российских реформ. Какая же из них ближе к истине? Конечно же, доказать справедливость одной из концепций можно, только сравнив их прогноз на ближайшие годы с тем, что произойдет на деле. "Решающим экспериментом" здесь является, с одной стороны, характер и продолжительность начавшегося с конца 1991 г. на Западе экономического кризиса (спада), а с другой - сам ход российских реформ. (Кроме того, развитие ситуации зависит от избранной нашим государством стратегии реформаторского действия и вариантов содействия со стороны международного сообщества. )

Если верна первая точка зрения, утверждающая неизменность продолжительности кондратьевских циклов, то экономический кризис периода понижательной волны должен быть тяжелым, разрушительным и с последующей длительной депрессией. Важнейшие российские реформы скорее всего так и останутся "в проекте", как это неоднократно происходило в истории России, когда на Западе была низкая конъюнктура и отсутствовали стимулы к преобразованиям.

Если же справедлива вторая версия - о сокращении понижательных волн, которую, собственно, разрабатывают и отстаивают авторы этой статьи, то современный экономический кризис на Западе будет не особенно тяжелым и длительным, он по-разному затронет страны и регионы. Тогда кризис будет преодолен уже к концу 1992 - началу 1993 г., после чего начнется подъем. Вместе с тем весьма вероятно, что полной стабилизации мировой конъюнктуры не произойдет. Это будет сказываться как на международных отношениях, так и на внутриполитической ситуации в России. В эпоху промышленно-технологической революции, вызывающей быстрые социально-политические трансформации в различных странах мира, возможность военных конфликтов и социальных потрясений возрастает. Поэтому окончание экономического кризиса еще не означает политической и военной стабильности в мире. Если учесть еще и обостряющееся положение в таких крупнейших странах, как Россия, Индия, Китай, во многих развивающихся государствах, то необходимо признать, что современная промышленно-технологическая революция и сопутствующие ей факторы поставили перед мировым сообществом актуальнейшую из проблем: как избежать мощных социальных потрясений, военных столкновений и экологической катастрофы в условиях быстро меняющегося мира, когда разрыв между лидерами мирового рынка и остальными странами продолжает увеличиваться в прогрессии. На решение этих труднейших проблем должны быть направлены усилия всего человечества, использован по возможности весь его интеллектуальный, технологический, культурный потенциал.

В отношении российских реформ: если верна наша (вторая) точка зрения, то ключевые политические и экономические преобразования должны произойти не позднее окончания следующего, 1993 г. В политическом плане это, по-видимому, принятие новой Конституции, утверждение работающей многоуровневой властной структуры, в том числе местного управления, осуществление реального разделения властей и судебной реформы. В экономическом - прежде всего аграрная реформа, способная обеспечить подлинное развитие фермерских и кооперативных хозяйств, определенная финансовая стабилизация, возникновение на базе дифференциации ныне сверхмощного военно-промышленного комплекса сектора экономики, способного усваивать извне достижения происходящей промышленно-технологической революции. Это также и начало массовой (скажем так - неноменклатурной) приватизации, пусть даже бюрократическими методами, т. е. с ущемлением интересов граждан, что породит впоследствии массу препятствий для полноценного формирования гражданского общества, развитого рынка и его субъекта - среднего класса собственников. Но именно в том, какой характер примет и какими методами будет осуществляться процесс приватизации, скрыто ключевое противоречие нынешних реформ, грозящее в будущем острой социальной и политической конфронтацией.

Таковы в самом общем виде два возможных, во многом альтернативных сценария событий в мире и в нашей стране. Какой из них осуществится в действительности (впрочем, он ведь воплощается в жизнь уже сейчас, так что будущее время глагола вряд ли здесь уместно), мы точно увидим уже к концу 1993 года.

Любопытное свойство газетных и телевизионных прогнозов в том, что они обычно - кроме разве что самых "катастрофических" - забываются уже на следующий день. К прогнозу, опубликованному в научном журнале, читатель имеет возможность через какое-то время вернуться и проверить, кстати, какая из двух изложенных нами точек зрения на кондратьевские циклы ближе к истине. Этого, собственно, и ждут от читателя авторы настоящей версии.

1. Научное наследие Н. Д. Кондратьева и современность. Тезисы докладов на Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н. Д. Кондратьева. М., 1992.

2. Корольков В. Дело Кондратьева. - "Знание - сила", 1991, № 3.

3. Шлезингер А. Циклы американской политики. - "Международная жизнь", 1990, № 8.

4. Янов А. Истоки автократии. - "Октябрь", 1991, № 8.

5. Никитин С. Теория "длинных волн" и научно-технический прогресс. - "МЭ и МО", 1986, № 8.

6. Mandel E. Late Capitalism. L., 1978.

7. Шишков Н. О некоторых концепциях экономического развития. ("Длинные волны": поиски объяснения). - "РК и СМ", 1986, № 1.

8. Полетаев А., Савельева И. Концепция "длинных волн" в историко-социальных исследованиях (Историографический обзор). - "РК и СМ", 1988, № 5.

9. Кондратьев Н. Проблемы экономической динамики. М., 1989, с. 219-220.

10. Пантин В., Лапкин В. Краткий миг российской свободы. - "Знание - сила", 1991, № 8; см. также: "Социум", 1992, № 4.

11. Kleinknecht A. Innovation on Patterns is Crisis and Prosperity. Schumpeter's Long Cycles Reconsidered. L., 1987.

12. Wallerstein L Long Waves as Capitalist Process. International Round Table on Long Waves. P., 1983.

13. Cyclical Rhythms and Secular Trends of the Capitalist World-Economy: Some Premises, Hypotheses and Questions. Crises in the World-Economy: Past and Present. Starnberg, 1978.

14. Gash N. Age of Peel. L., 1973, p. 1.

15. Economic Outlook, OECD, 1980-1989.